JК
Не циничные рассказы :: Лукницкий Сергей
Страница: 34 из 62Изложив в общих чертах свое мнение по поводу взглядов на теорию световых частиц Борецкого и Эйдельштейгера, физик вернулся к своему пиджаку и стал развивать свои познания в области химии, ибо, как утверждал он, химическое соединение какао-бобов легко выводится бисульфатом натрия, который содержится в стиральном порошке "Новость", и его, кстати, можно по случаю купить в универмаге "Москва" на Ленинском проспекте. Любезно продиктовав двум дамам адрес этого магазина, физик вспомнил, что завладел аудиторией незаконно и посему церемониально попросил Евгения Михайловича продолжить. Он с готовностью даже напомнил ему последнюю сказанную фразу про нарисованные углем трещины.
И тут раздался чуть шепелявый голос средних лет человека, который, оказывается, живет на Ленинском проспекте. Отстаивая свое право на точное знание местности, он как дважды два доказал присутствующим, что в универмаге "Москва" никогда не было хозяйственного отдела. Доказав это, уличив тем самым физика во лжи, он долго еще что-то говорил, но что именно, никто не мог понять, потому что из всех букв русского алфавита он ясно произносил только две, а именно твердый знак и мягкий знак.
Евгений Михайлович ничего рассказывать больше не хотел, но встать из-за стола не мог. Дело в том...
Дело в том, что из всех живущих в Доме творчества был только один человек, который не находился в этот момент в столовой с колоннами, а именно, тот самый кудрявый, несерьезный молодой человек, который дважды был удостоен полутораминутными беседами с Евгением Михайловичем.
Молодой человек быстро пообедал и пошел в свой корпус работать. Там ему и пришла мысль о том, что хорошо бы сочинить всех, кого он знал или узнал в Доме творчества, заново.
И он принялся это делать.
И тут раздался чуть шепелявый голос средних лет человека, который, оказывается, живет на Ленинском проспекте. Отстаивая свое право на точное знание местности, он как дважды два доказал присутствующим, что в универмаге "Москва" никогда не было хозяйственного отдела. Доказав это, уличив тем самым физика во лжи, он долго еще что-то говорил, но что именно, никто не мог понять, потому что из всех букв русского алфавита он ясно произносил только две, а именно твердый знак и мягкий знак.
Евгений Михайлович ничего рассказывать больше не хотел, но встать из-за стола не мог. Дело в том...
Дело в том, что из всех живущих в Доме творчества был только один человек, который не находился в этот момент в столовой с колоннами, а именно, тот самый кудрявый, несерьезный молодой человек, который дважды был удостоен полутораминутными беседами с Евгением Михайловичем.
Молодой человек быстро пообедал и пошел в свой корпус работать. Там ему и пришла мысль о том, что хорошо бы сочинить всех, кого он знал или узнал в Доме творчества, заново.
И он принялся это делать.