Не циничные рассказы   ::   Лукницкий Сергей

- Николенька-то наш большой уже, в шестом, - медленно проговорил старик, ставя полную рюмку на стол. Руки его дрожали, и поэтому водку он расплескал на льняную скатерть.

Почему ваш? - спросил отчаявшийся журналист.

- Да как же не наш? - старик с удивлением поднял глаза. - Наш он, с дедом его вместе воевали. Дед его, Егор Спасибо, в моей роте был. Он и сейчас живой, весь только израненный, вон в том доме живет. - За окном, увитый диким виноградом, зеленел маленький домик. - Со старухой они живут. Дочка у них большая, уже замужем.

Поговорили о войне. О том, где воевал старик, как под Берлином ранен был, как чуть не потерял друга Егора, когда штурмовали Будапешт.

- У него в сердце осколки. И надо же, бьется!...

Нить разговора искали вместе.

- Двенадцать лет назад Егор слово дал Верещагину, что Николенька никогда про настоящего отца не узнает, - сказал старик.

- Но тогда в чем же проблема?

- А в том, - голос старика охрип, - что Егор-то слово держит, и Николенька ничего не предполагает, и не думает даже...

- И хорошо. Зачем лишать его отца?

- Лишать не надо, только сына надо правильно воспитывать. Двенадцать лет уже, а он почтения не знает. Война ему - хиханьки.

Журналист не знал, что сказать.

- Девятого мая надели мы, как положено, награды и пошли с Егором в сельсовет, - из фронтовиков нас двое только здесь живых, ну, а как раз Николенька с ребятишками заигрался, да и на нас наскочил:

- Чего это вы вырядились, никто теперь так не ходит. Как старые выглядите.

Мне-то ладно, а у Егора - железо в сердце.