Не убоишься страха ночного   ::   Эппель Асар

- Что ты! Что ты! Сохрани Бог!

А мужчина и вправду был праздничен. В одиночестве сидел он в своей келье. За стеной - и за той, и за этой - возились соседи. На столе, на не очень большом огне, горела керосиновая лампа. К лампе был искусно приделан отражатель из консервной жести, вогнутый, как серое небо, и, почти не отбрасывая света на стоявшую в углу скамеечку и развешанные по стене причиндалы сапожного дела, отбрасывал нужный свет на листок бумаги.

Умелейшей рукой мужчина по имени Станислав быстро рисовал церковь впереди толпы недорастающих до нее дерев, а потом стал рисовать подкупольную ротонду дворца, переиначивая неудавшиеся Палладио окошки. И они, похоже, удавались, а потом...

Мы забыли сказать, что перед мужчиной лежал некий предметик, величиной этак (употребим сравнение военного времени) с воинскую кокарду. Эта плоская, как картонка, слегка выгнутая вещица была завернута в белую бумажку, и от плотной завертки на бумаге словно бы проступал некий рельеф.

...а потом дерзновенно стал изображать ангельскую улыбку обитательницы недалекого переулка, встречавшейся ему и раньше, но сегодня, великого праздника ради, столь неожиданно вступившей с ним, а также со своей мамой в потаенный сговор. О, если бы, скажем, пойти сейчас к ним...

Стук. Стук. Стук. - Постучали в окошко. Стук... стук... стук... - а до этого была обычная тишина. И вдруг снова: стук! - он похолодел... стук! эти рисунки, эта вещица в бумажке...