Небесная соль (сборник)   ::   Масодов Илья

Работал он неспешно, поглядывая на лицо своей жертвы, закинутое назад, голова девочки валялась просто на грязной земле, и своими широко разинутыми, как у куклы, глазами, она смотрела вдоль улицы, туда, куда раньше шла.

— Ну что, посмотрела слонов? — снова спросил Парамоныч.

Впрочем, вопросом это трудно было назвать. Просто губы его бессмысленно двигались, смыкаясь и размыкаясь в определённой последовательности, а вопрошающей мысли не было. Сама зарезанная девочка стала мыслями Парамоныча, мало сказать, что он не мог думать ни о чём, кроме неё, он именно думал ею , её руками, глазами, губами. Может быть, для этого она была ему и нужна: чтобы думать её трупом, потому что иначе думать Парамоныч не умел. И этот процесс мышления был таким же счастьем Парамоныча, как цветение может быть счастьем дерева, при условии, что у дерева в принципе может быть какое-то своё счастье.

Мысли Парамоныча длились до тех пор, пока острие ножа не упёрлось во что-то на своём пути, при этом раздался тихий звук, словно вилка задела дно тарелки. Парамоныч сразу перестал думать и начал знать. Он знал, что это не может быть кость, но всё равно бросил нож на землю, и принялся вытряхивать из разрезанной руки девочки кровь, чтобы посмотреть, что же там такое. В свете прожектора, далёкой и пыльной электрической луны, он увидел, как тонко засветился в распоротой плоти презренный металл.