Небо истребителя   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

Теперь оград не было и дома выглядели беспризорными. Избы захирели, резные карнизы и наличники у окон, расписанные резными узорами, потеряли свой прежний вид.

Мой родной дом осел и покосился. Нижние бревна сгнили и как бы растворились в заросшей травой завалинке. Окна от пыли казались заклеенными серой бумагой. Ворота во двор были распахнуты, издали виднелся пустой хлев. Тополь и ветла, посаженные мной в детстве, вымахали выше дома, и он, словно прося их о помощи, накренился в сторону деревьев.

Мама упала на землю и, рыдая, заговорила:

— Вы, сынки, виноваты, что я здесь не живу и дом отживает свой век.

Год назад она заболела, и брат Степан взял ее к себе в Городец. Но она постоянно тосковала по своему дому и теперь высказывала в плаче эту тоску:

— Ой, детки мои, детки! Это же отчий дом! Его строил и недостроил ваш отец, взяли его на войну… Как же я на том свете отчитаюсь перед мужем и перед богом?

Слезы текли ручьем по морщинистому лицу матера, на добрых, натруженных руках вспухли вены. Сейчас вся она выглядела такой же старой, как и наш дом.

Мы вошли в пустой двор. Под ногами сухая земля, над головой сеновал. В детстве летом мы с братом часто спали там. Аромат сена действовал сильнее снотворного. А утром, разбуженные пением петуха, мы вместо зарядки бежали купаться в прудик, который находился позади огорода. Из любопытства мы поднялись на сеновал. Он пуст. Через фасадное окно смотрится голубое небо.

А вот и дом.