Небо истребителя   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

В армии у командиров — кабинеты, техника, командные пункты, люди. У рядовых — казарма и оружие. У каждого своя служба, и в этом заключается их жизнь. Мельников любил работу, он как бы растворялся в ней, она стала его натурой. Ивана Ивановича любили в дивизии за душевность и справедливую требовательность. Я вспомнил разговор с командующим. Он интересовался Мельниковым, и я подумал тогда: не предложили ли ему уволиться из армии по возрасту? Эту мою догадку подтвердил Белозеров:

— Он вернулся в штаб дивизии бледным, сел на ваше место со словами «Увольняют на пенсию» и сразу потерял сознание. Я отвез его в госпиталь, где определили тяжелейший инфаркт.

— Спрашивали врачей: есть надежда?

— Ничего определенного не сказали.

— Случай тяжелый. Прав ты, Иван Петрович, его смертельно ранило одно только слово.

— Возможно и убило: вид у него был страшный. Говорят, бьют не по годам, а по ребрам.

Я вспомнил слова грузинского поэта Карло Каладзе:

У сердца на бессмертье нет расчета.

Его земная оболочка — Я.

Без отдыха идет его работа

В моей груди. А отдых — смерть моя.

Да, так уж устроен человек. С ним постоянно живут радость и горе. Радость, улыбка и искренний смех бодрят, а горе может убить, поэтому я попросил Белозерова:

— Позвони в госпиталь, может, пришел в чувство?

В сознание Иван Иванович еще не пришел, но сердце еще живет.