Небо истребителя   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

И тут словно током по телу проходитмысль о Захарьеве. Что с ним? Если погиб, в этом есть и моя вина. Ведь я пошел с ним в паре без провозных полетов. Если бы сделал тренировочный полет, несчастья могло не случиться. Не поторопились ли мы оба, ведь лучше идти шагом и дойти, чем бежать и споткнуться? Но летчику-истребителю быстрота и решительность необходимы, его часто торопят погода, учебные тревоги, боевая обстановка. У Захарьева и у меня все это живет в душе и часто душа, а не разум управляет нами. Захарьев сам просил слетать с ним, а я не воспротивился этому, что усилило теперь мое душевное смятение.

От ярко-жгучего света прожекторов и от пережитого мне жарко. А снег выше головы. В таком положении мне еще бывать не приходилось. Всегда земля была ниже меня. И я, отбросив остатки разбитого фонаря, левой рукой беру снег и протираю им лицо. Холод возвратил к действительности. В свете прожекторов я вижу, как на металлическую полосу сел истребитель. «Не Захарьев ли?» — с надеждой подумал я и заметил, что ко мне подбегают люди. Я поспешил отстегнуться от сиденья и вылезти из кабины. А точнее, просто перешагнул через борт «мига» и сразу увяз в снегу. Самолет без колес лежал на животе, окутанный снегом. Когда машина ползла по земле, то носом, как клином, разгребла снег по сторонам, обволакивая им фюзеляж и крылья. Командир полка и врач тоже стояли в снегу, растерянно смотрели на меня. Я спросил:

— Что известно о Захарьеве?

— Ничего, — в один голос ответили оба.