Нефритовый слоненок   ::   Востокова Галина Сергеевна

Одно, другое… Все явственнее ощущала она признательность к этому симпатичному человеку, с которым ее ничто не связывало, кроме дружеского расположения. Вот-вот, это как раз и согревало. Ирина Петровна заботилась о ней прежде всего в память об умерших родителях. Иван? Из чувства ответственности за судьбу сестренки. Раненым и начальству она нужна была очень: первым – как сестра милосердия, вторым – как исполнительный работник. А сама по себе? Со своей душой и собственным внутренним миром, со своими вопросами и фантазиями? Никому. Кроме Чакрабона. «И пожалуй, Сергея», – робко прошептал второй голос. А первый прикрикнул на него: «Нет! Ну нет же его!»

Катя разыскала конверт с рождественским письмом. Вспомнила свое удивление: Лек пишет стихи? Никогда не говорил… Но он вообще мало говорил о себе. Перечитала строки:

В Петербурге завьюжило,

а у вас пыльный ветер —

снег растерян порошей на далеком пути.

Зимней ночью застуженной

горше холод неведенья.

Ты не пишешь нарочно?

Ты не пишешь почти…

Понимая, что некогда,

маюсь я в ожидании.

Чем помочь тебе, девочка,

в трудном деле твоем?

От тоски деться некуда.

Нереально свидание

в суете повседневности.

Белый мрак за окном…

Где твой дом? Где мой дом?

На чужбине живем.

Дом… Как он верно написал про него. Сам на столько северных лет оторван от родины. А ее дом? В Харбине был временный приют. В Петербурге ждет гостеприимный, но не свой дом. В Киеве после маминой смерти опустевшие комнаты стали чужими.