Неимоверное счастье   ::   Рапопорт Виталий

Позднее она увидела в его дневнике: "Дала прочесть повесть. Что за энергия правды и простоты". Она запомнила эти чудесные августовские лунные вечера и ночи -- стальные, свежие, бодрящие... В начале сентября они вернулись с дачи в Москву. Как всегда после дачи и жизни с природой, все в городе угнетало, казалось тесно, скучно, замкнуто. Ежедневные посещения графа продолжались. Однажды она призналась матери: "Все думают, что Лев Николаевич женится не на мне, а он, кажется, меня любит". Мать рассердилась: "Вечно воображает, что все в нее влюблены. Ступай и не думай глупостей". Отец был тоже недобр с ней. Он был рассержен, что Лев Николаевич, бывая у них столь часто, не делал, по русскому обычаю, предложения старшей дочери. Положение в доме стало натянутое и тяжелое.

14 сентября он сказал ей, что должен сообщить нечто важное, но не объяснил что. Догадаться было нетрудно. Она играла ему на рояле вальс Il Baccio, который выучила, чтобы аккомпанировать пенью сестры Тани. Он стоял, прислонившись всей фигурой к печке, и говорил, говорил. Музыка мешала другим слышать его слова, и как только она заканчивала, он просил играть еще. Так она повторила этот вальс раз десять. Она не помнит его слов, только смысл: что любит, что хочет на ней жениться. Все это были только намеки. Через день, в субботу, он опять провел у них целый день и, выбрав минуту, когда на них никто не смотрел, позвал ее в пустую комнату матери: "Я хотел с вами говорить, но не мог. Вот письмо, которое я несколько дней ношу в кармане. Прочтите его.