Неизвестные солдаты кн.3, 4   ::   Успенский Владимир Дмитриевич

– Прохор Севастьянович, каким ветром? – Николай Федорович, как всегда, говорил ровным, чуть глуховатым голосом. – Прямо оттуда? Любопытно… Как увидеться? – Ватутин помолчал, прикидывая. – Давайте сейчас ко мне на квартиру. Да, на Большой Ржевский. Высылаю шофера.

Не прошло и часа, как за окном, у подъезда, просигналила машина. Молодой капитан, вероятно, адъютант, распахнул перед Порошиным дверцу.

Совсем недавно, на фронте, среди однообразных заснеженных полей и лесов, по которым медленно продвигалась на запад поредевшая в боях стрелковая бригада, Порошин не раз испытывал острое желание проехать среди дня по знакомым улицам столицы, посмотреть на монументальные здания, полюбоваться Большим театром. В изменчивых буднях войны очень хотелось ощутить незыблемость, силу белокаменной, древней и вечной. А сейчас любуйся, казалось бы, улицами и домами через окно легковушки. Но Порошин поймал себя на том, что почти не смотрит по сторонам, лишь машинально отмечает повороты: мысли его заняты были другим.

Ясно: наше зимнее наступление завершилось. А что дальше? Об этом, вероятно, думали все: и рядовые бойцы, и военачальники, и мирные жители. Какие перспективы? Чего ждать? К чему готовиться? Ватутин, конечно, знает больше многих других. Если напрямик не скажет, не имея такого права, то хоть намекнет, даст понять. Или поделится собственными соображениями.

Прохор Севастьянович не считал себя завистливым человеком.