JК
Необыкновенное лето :: Федин Константин Александрович
Страница: 869 из 913Аночка в эти минуты равно могла поддаться бессилию и заболеть, и могла найти такую опору в самосознании, что уверилась бы в своих силах на всю жизнь.
Этой точечкой взгляда видела она острейшие миги промчавшихся суток, и ей казалось, что до неё доносится рокот колёс по рельсам, и она глядит на последний вагон поезда, ускользающего вдаль, и слышит голос – «будь немного старше себя», и другой голос – «ещё здоровое сердце». В бессвязности этой заключалось что-то цельное, и в то же время одно исключало другое. Как будто душа Аночки раздваивалась, и одна часть, уходя с последним вагоном поезда, оставалась надолго жить, а другая, оставаясь здесь, в больнице, уходила из жизни навсегда.
В необычайной грусти Аночка улыбнулась. Как будто изумившись неожиданно сделанному открытию, она сказала:
– А знаете, Вера Никандровна, Кирилл ведь очень любил моего папу!
Вера Никандровна с материнской страстью прижала её руку к своей груди.
– О, как ты права! Ты даже не знаешь, как ты права, моя умница!
– Папа ведь был удивительно сердечный человек, – сказала Аночка все с той же грустью. – Он только был несчастный.
– Ты, ты возьмёшь за него счастье, которое ему не далось!
– Что же мы сидим? – сказала Аночка, всхлипывая, как после облегчающих слез, – надо ведь что-нибудь делать. Поедем к Рагозину. И потом к Егору Павловичу. Мефодий Силыч отнял у него сегодня полжизни.
– Да, да. Поедем. Мы не одни, мы не одни, – повторяла Вера Никандровна.
Этой точечкой взгляда видела она острейшие миги промчавшихся суток, и ей казалось, что до неё доносится рокот колёс по рельсам, и она глядит на последний вагон поезда, ускользающего вдаль, и слышит голос – «будь немного старше себя», и другой голос – «ещё здоровое сердце». В бессвязности этой заключалось что-то цельное, и в то же время одно исключало другое. Как будто душа Аночки раздваивалась, и одна часть, уходя с последним вагоном поезда, оставалась надолго жить, а другая, оставаясь здесь, в больнице, уходила из жизни навсегда.
В необычайной грусти Аночка улыбнулась. Как будто изумившись неожиданно сделанному открытию, она сказала:
– А знаете, Вера Никандровна, Кирилл ведь очень любил моего папу!
Вера Никандровна с материнской страстью прижала её руку к своей груди.
– О, как ты права! Ты даже не знаешь, как ты права, моя умница!
– Папа ведь был удивительно сердечный человек, – сказала Аночка все с той же грустью. – Он только был несчастный.
– Ты, ты возьмёшь за него счастье, которое ему не далось!
– Что же мы сидим? – сказала Аночка, всхлипывая, как после облегчающих слез, – надо ведь что-нибудь делать. Поедем к Рагозину. И потом к Егору Павловичу. Мефодий Силыч отнял у него сегодня полжизни.
– Да, да. Поедем. Мы не одни, мы не одни, – повторяла Вера Никандровна.