JК
Неополимая Купина (Стихи о войне и революции) :: Волошин Максимилиан
Страница: 45 из 79И Патриархи с ними: Великое Антихристово войско! 1000
А я им: "Убивши человека, Как литоргисать будете?" Они и сели. Я ж отошел к дверям да на бок повалился: Вы посидите, а я, мол, полежу. Они смеются: Дурак-де протопоп -- не почитает Патриархов. А я их словами Апостола: "Мы ведь -- уроды Христа ради: Вы славны, мы -- бесчестны, Вы сильны, мы же -- немощны".
14
Вы -- сильны, мы же -- немощны. Боярыню Морозову с сестрой -Княгиней Урусовой -- детей моих духовных Разорили и в Боровске в темницу закопали. Ту с мужем развели, у этой сына уморили. Федосья Прокофьевна, боярыня, увы! Твой сын плотской, а мой духовный, Как злак посечен: Уж некого тебе погладить по головке, Ни четками в науку постегать, Ни посмотреть, как на лошадке ездит. Да ты не больно кручинься-то: Христос добро изволил, Мы сами-то не вем, как доберемся, А они на небе у Христа ликовствуют С Федором -- с удавленным моим. Федор-то -- юродивый покойник -Пять лет в одной рубахе на морозе И гол и бос ходил. Как из Сибири ехал -- ко мне пришел. Псалтырь печатей новых был у него -Не знал о новизнах. А как сказал ему -- в печь бросил книгу. У Федора зело был подвиг крепок: Весь день юродствует, а ночью на молитве. В Москве, как вместе жили, -Неможется, лежу, -- а он стыдит: "Долго ль лежать тебе? И как сорома нет? Встань, миленькой!" Вытащит, посадит, прикажет молитвы говорить, А сам-то бьет поклоны за меня. То-то был мне друг сердечный! Хорош и Афанасьюшка -- другой мой сын духовный, Да в подвиге маленько покороче.
А я им: "Убивши человека, Как литоргисать будете?" Они и сели. Я ж отошел к дверям да на бок повалился: Вы посидите, а я, мол, полежу. Они смеются: Дурак-де протопоп -- не почитает Патриархов. А я их словами Апостола: "Мы ведь -- уроды Христа ради: Вы славны, мы -- бесчестны, Вы сильны, мы же -- немощны".
14
Вы -- сильны, мы же -- немощны. Боярыню Морозову с сестрой -Княгиней Урусовой -- детей моих духовных Разорили и в Боровске в темницу закопали. Ту с мужем развели, у этой сына уморили. Федосья Прокофьевна, боярыня, увы! Твой сын плотской, а мой духовный, Как злак посечен: Уж некого тебе погладить по головке, Ни четками в науку постегать, Ни посмотреть, как на лошадке ездит. Да ты не больно кручинься-то: Христос добро изволил, Мы сами-то не вем, как доберемся, А они на небе у Христа ликовствуют С Федором -- с удавленным моим. Федор-то -- юродивый покойник -Пять лет в одной рубахе на морозе И гол и бос ходил. Как из Сибири ехал -- ко мне пришел. Псалтырь печатей новых был у него -Не знал о новизнах. А как сказал ему -- в печь бросил книгу. У Федора зело был подвиг крепок: Весь день юродствует, а ночью на молитве. В Москве, как вместе жили, -Неможется, лежу, -- а он стыдит: "Долго ль лежать тебе? И как сорома нет? Встань, миленькой!" Вытащит, посадит, прикажет молитвы говорить, А сам-то бьет поклоны за меня. То-то был мне друг сердечный! Хорош и Афанасьюшка -- другой мой сын духовный, Да в подвиге маленько покороче.