Непобежденные   ::   Фолкнер Уильям

Он точно в первый раз увидел пистолет -- так медленно и осторожно взял его из правой руки в левую и снова опустил к колену, дулом вниз. -- Ну и ну. Неужель я не только стрелять, а и считать разучился?

Все время слышно было птицу -- дятла -- в ветвях где-то; даже три выстрела не спугнули ее. И еще я слышал, как дышит Ринго, словно всхлипывая, -- и, казалось, я не столько старался следить за Грамби, сколько напрягал волю, чтоб не оглянуться на Ринго.

-- Какой уж от зарядов прок, раз я даже правой мажу, -- усмехнулся Грамби.

И тут оно произошло, случилось. Но как, в каком порядке -- я и сейчас не знаю. Грамби был крупнотел, коренаст, как медведь. Но он был приведен к нам связанный -- и потому даже сейчас напоминал скорее большой пень, чем стремительного зверя, хотя мы видели уже, как он метнулся, подхватил пистолет и кинулся, стреляя, вслед за теми двумя. Не знаю; знаю лишь, что мгновенье назад он стоял в грязной конфедератской шинели и улыбался нам, слегка выказывая щербатые зубы из ржавой щетины, и бледное солнце светило на щетину эту, на плечи и обшлага, на темные следы от сорванного галуна; а в следующий миг на сером фоне, посреди шинели блеснули одна за другой две ярко-оранжевые вспышки, и шинель стала надвигаться на меня, распухая, как воздушный шар, виденный бабушкой в Сент-Луисе и снившийся нам после ее рассказов.

Я, надо думать, услыхал выстрелы, услышал пули, ощутил, как Грамби меня ударил, -- но не помню ничего этого.