Непротивление   ::   Бондарев Юрий Васильевич

 – Ты? Или пукалка сама выстрелила?

– Не я, – с задышкой выговорил толстый и затоптался короткими ногами, скосил коровьиглаза на долговязого, стоявшего с каменно-ненавидящим лицом; белокурые волосы вызывающей запятой спадали на его лоб.

– А кто? – спросил Александр, перехватив взгляд толстого. – Вот этот длинный, что ли? Как вас, двух дураков, звать-то? Тебя, конечно, Федул? – Он указал на толстого. – А тебя… Альберт, наверно, или Эдуард? – Он усмехнулся долговязому. – Так, что ли? Ну, куколка, угадал я? – И он недобро подмигнул девице, стучащей, как в ознобе, зубами.

– Вова я, – выдохнул толстый и опустил голову. – Отпустите ее. Ни при чем она…

– Ну, а тебя – как величают, Альберт? – Александр опять взглянул на долговязого. – Не Сирано ли ты Бержерак? Не испанский ли ты дворянин Дон Диего? Судя по обстановочке, вы все здесь неплохо устроились, детишки? Так как тебя? – повысил он голос. – Не ответишь, буду величать тебя дурак или хрен моржовый. Согласен?

Долговязый не отвечал, уставясь с ядовитым презрением в угол комнаты, где валялась на ковре малокалиберка.

– Олег его зовут, – угрюмо проговорил толстый. – Он стрелял и я…

– Молчи, свиной окорок! Молчи! – срывающим баском крикнул долговязый, и кадык задрожал на его длинном горле. – Врешь, колода! Никто не стрелял! Врешь!

Александр взял со стола пачку «Кента», размял в пальцах сигарету, чиркнул зажигалкой, но не закурил.

– Так, значит, ты – Олег, хрен моржовый, – обратился он к долговязому.