Непротивление   ::   Бондарев Юрий Васильевич

– Во-первых, Вероника, ордена – это не украшение, – сказал Александр, словно не замечая ее насмешки. – Если уж хочешь, то почти каждое это украшение оплачивается кровью. А мальчики-паиньки, как ты говоришь, на фронте гибли в первом же деле.

Она длинно выпустила дым, сложив нежные губы трубочкой.

– И ты был ранен? Расскажи, как это было? Лежал, наверное, в поле, как князь Андрей Болконский, и смотрел в небо. Любопытно, о чем ты тогда думал? Вспоминал ли меня? Ведь я получила от тебя письмо… в сорок третьем году.

– Слушай, Вероника, мне не хотелось бы ударяться во фронтовые воспоминания, – ответил Александр с насилием простодушно. – Я служил в полковой разведке. И было все, что ты не можешь даже представить. Да и знать тебе это не нужно.

Она с высокомерной гримасой сказала:

– Ты меня не любишь!

У него хватило воли ответить шутливо:

– Так же, как и ты меня.

Она заговорила с нарочитым капризным упреком:

– Если бы ты меня любил, как ты написал из госпиталя в сорок третьем году, то ты присылал бы письма каждую неделю. Как другие.

– Почему каждую неделю? И кто это «другие»?

– Я знаю переписку с фронтовиками наших девочек на курсе. Письма приходили просто через день.

– Наверно, для этого у меня не было сил. И возможностей.

Она сделала обиженные губы.

– Не было сил для любви?

И он снова ответил шутливым голосом:

– Трудно объясняться в любви по несколько раз. Как-то становится не по себе.

– Даже, если очень любишь?

– Даже.