Нетерпение   ::   Трифонов Юрий

Заплакал Андрюшка, он чем-то тогда болел. Ольга пошла к нему со словами: "Забыли, забыли про нас! Как всегда..." Это "как всегда" было произнесено с нажимом. И Аня сказала тихо: "Я понимаю твою Ольгу, она слишком женщина. Она женщина par excellence 1, [1 по преимуществу (франц.).] в отличие от всех нас. И она будет драться за тебя, зубами вцепится, не отдаст, и - права". Ему это не понравилось. Что значит права? "Права, как женщина. Потому что ты - такой, как ты, понимаешь? - довольно редкое сочетание молекул. Таких без борьбы не уступают". Он сказал, что не понимает, зачем за него надо драться, будто он гроб господен... Подумал: вот Маша, тоже женщина par excellence, влюблена в Феликса безумно, сейчас кинется в Москву в надежде взорвать тюрьму вместе с московским Кремлем, а ведь у них тоже ребенок, Сонечка трех лет, куда ее денут - непонятно, и сама больная, слабая, суставной ревматизм или что-то другое, тяжелое. (Бедная Маша, ее уж нет! В прошлом году умерла где-то в Европе, куда сбежала с горя, так и не освободив своего Феликса. Но попытку, отчаянную и чисто женскую по безумию и непрактичности, она все-таки сделала: наняла лихача, помочь брался Всеволод Лопатин, брат Германа, условились с Феликсом, его везли на допрос, он бросил в глаза жандарму пригоршню табаку, выпрыгнул из саней, схватили, борьба, лихач унесся пустой, и все кончилось конфузом и несчастьем.) Тогда, в октябре, он еще не мог знать всего этого, но по Машиному окаменело-слезному лицу видел, что так и будет.