JК
Неумолимая жизнь Барабанова :: Ефремов Андрей
Страница: 35 из 92При этом, Шурик, о каждом фрагменте необходимо сказать пламенно и искренне. В уме. Хамить – упаси Бог! Лапать – ни в коем случае. Рожу при этом держи постную, все чувства – внутрь. Действует безотказно. На ком ни проверял, все как шелковые».
Я сидел, сложив руки на коленях, и смиренно отвечал на вопросы какой-то фрейдистской анкеты. Алиса отстучала очередной ответ, фыркнула и снова напустилась на клавиши. Но, как видно, мое занятие беспокоило ее все сильнее. Она, наконец, с чувством толкнулась носком туфельки, и крутящееся кресло развернуло ее ко мне. О! О! О! От такого гнева впору было бежать без оглядки. Но и похорошела Алиса от внезапного движения чувств необычайно. Она ударила кулачком по подлокотнику и прерывающимся от ярости голосом проговорила:
– Прекратите, негодный вы человек!
Я с готовностью умолк, но Алиса свирепо фыркнула и велела мне не валять дурака.
– Вы поняли! Вы все прекрасно поняли! – сказала она, подавшись вперед, и я чуть было не смягчился, так она была хороша. Дело, однако, требовалось завершить, и глядя в пылающее лицо, я проговорил про себя, что требовалось. Теперь уже слезы вскипели у нее на глазах.
– Пусть, – сказала она, приложив кончики пальцев к надбровьям, – пусть я позволила себе лишнее, но вы… Ах, как это нехорошо! Я же просто капризничала. Всякая женщина может капризничать… – Она повернулась к монитору, щелкнула клавишами, и все мои ответы исчезли с экрана. – Вздор, вздор, вздор, – проговорила Алиса.
Я сидел, сложив руки на коленях, и смиренно отвечал на вопросы какой-то фрейдистской анкеты. Алиса отстучала очередной ответ, фыркнула и снова напустилась на клавиши. Но, как видно, мое занятие беспокоило ее все сильнее. Она, наконец, с чувством толкнулась носком туфельки, и крутящееся кресло развернуло ее ко мне. О! О! О! От такого гнева впору было бежать без оглядки. Но и похорошела Алиса от внезапного движения чувств необычайно. Она ударила кулачком по подлокотнику и прерывающимся от ярости голосом проговорила:
– Прекратите, негодный вы человек!
Я с готовностью умолк, но Алиса свирепо фыркнула и велела мне не валять дурака.
– Вы поняли! Вы все прекрасно поняли! – сказала она, подавшись вперед, и я чуть было не смягчился, так она была хороша. Дело, однако, требовалось завершить, и глядя в пылающее лицо, я проговорил про себя, что требовалось. Теперь уже слезы вскипели у нее на глазах.
– Пусть, – сказала она, приложив кончики пальцев к надбровьям, – пусть я позволила себе лишнее, но вы… Ах, как это нехорошо! Я же просто капризничала. Всякая женщина может капризничать… – Она повернулась к монитору, щелкнула клавишами, и все мои ответы исчезли с экрана. – Вздор, вздор, вздор, – проговорила Алиса.