Тропа барса   ::   Катериничев Петр Владимирович

Несушкина, кою природа к шестнадцати годам щедро одарила безразмерной грудью, густыми рыжими волосами и простоватым, усыпанным веснушками лицом, колыхнула под майкой могучими прелестями, брезгливо сморщила покрытый тройным слоем тон-крема купеческий носик-пуговку и произнесла:

— Плоскодонка… И корма — хоть доски стругай… — Она отвернулась, всем своим видом показывая свое отношение к этой ошибке природы: «ни сиськи, ни письки, и попка — с кулачок».

Но ребята, похоже, так не считали. Худенькая, длинноногая, стремительная девчонка словно летела над землей, чисто промытые льняные волосы струились в теплом ветерке, и ребята на нее просто загляделись. Да и новизна:

Несушкина и Давалкина стали давно вроде как дежурно-безотказным вариантом, и «новье» было воспринято как надо. Надька Давалкина первой заметила этот взгляд, покраснела от злой досады: как раз вчера она сумела-таки заарканить Мишку Бодухина, по кличке Бодун, и претендовала в отличие от многомерной товарки на «постоянку»… Появление этой новенькой могло поломать все так славно ложащиеся расклады.

— Вот это ножки… — восхищенно процедил Витька Корзун, когда Лена приподнялась на носочки и чуть наклонилась, вытряхивая ведро, Надькина досада разом превратилась в глухую, тяжелую ненависть. Ее собственные ноги были попросту кривыми; в занятиях сексом такой недостаток был несущественным, но позволить себе надеть такую вот юбчонку она не могла, а потому парилась в джинсах.

— Чего за девка? — повернул стриженую шишковатую голову Бодун.

— Детдомовская. Бабка Вера, Николаева, ее привезла откуда-то.

— Ни-колаева, ни-двораева… Родственница, .что ли?

— А хрен ее знает…

Лена возвращалась, Бодун коротко свистнул, та даже ухом не повела.