Невезучий Альфонс (сборник рассказов)   ::   Конецкий Виктор Викторович

Морянцев, конечно, боевой мужик, но неужели ты не понимаешь, зачем и почему он поставил тебя головным на переходе в Архангельск?

– Ну, поставил и поставил…

Он объездил заморские страны,

Совершая свой дальний поход,

Переплыл всеморя-океаны,

Видел пальмы и северный лед…

– Вся армада – балтийцы, а мы – североморцы. Только ты и я – североморцы. Балтфлот списал сюда тех, от кого желал избавиться. Они все обозлены перспективой службы на ДВК.

– Ну и черт с ними!..

И не раз он у женщин прелестных

Мог остаться навеки в плену,

Но шептал ему голос невесты…

– На наших лайбах допотопные механические лаги да паршивые магнитные компасы – и это все, Витенька. А здесь и летом такие туманы, что их ножом режь. Если мы, головные, обыкновенно и нормально подсядем на какую-нибудь баночку, то следующие за нами в кильватер бравые балтийцы на меляку уже не сядут. Товарищ Морянцев шлепнет якорь и будет смотреть интересное кино: как твой "СС-4138" сидит на меляке и какие действия предпринимает во спасение… И вообще, понимаешь ли, кто толком не знает, в какую гавань плывет, для того и нет попутного ветра. Эту сентенцию не я изрек. Это изрек Сенека. Когда я своими словами пересказал древнего философа Морянцеву, он так обозлился, что откусил мне пуговицу на мундире. Учись, молодой и красивый лейтенант, в некоторых случаях любить ближнего, только пока он далеко…

Конечно, все это не дословно, но холодок ледяного душа, пролившегося тогда на мою восторженную душу, и сейчас ощущаю.