Ничего, кроме настоящего   ::   Голяк Андрей

С этими словами он стал доставать из сумки всяческие "ништячки": фрукты, несколько пакетов сока, банку краснойикры и две бутылки грузинского красного вина. Я знал, что в последнее время Аргунов плотно сидит на мели, и значит, для того, чтобы закупить всё это продуктовое великолепие, ему пришлось влезть в долги, или что-то продать.

– Андрюха, ну что ты, в самом деле? Это уже лишнее!

– Короче, не возбухай! Дают – бери! – похоже он не собирался со мной пререкаться по этому вопросу.

– Ну, чего там, спасибки тебе…

– Э, давай не будем выворачивать носки наизнанку! – Андрюха в корне пресёк мои попытки поблагодарить его.

Мы ещё долго трепались о всякой всячине. Табу на разговоры о моём суициде Аргунов проигнорировал наинаглейшим образом. Более того, этот гад высмеял меня так, как умел это делать лишь он один – весело, язвительно и беспощадно. Он сделал краткий иронический анализ моих предполагаемых переживаний, сыграл в лицах мою смерть в ванной, а потом рассказал, какой приём меня ожидал в загробном мире, если бы меня не успели спасти. В момент, когда Андрюха в лицах изображал мой спор со Святым Петром на предмет моего принятия в рай, в палату ворвалась медсестра, и заявила, что посетителям пора топать ножками. Аргунов попытался подвергнуть сомнению целесообразность

"топания ножками", но его слушать не стали. Невзирая на Андрюхины попытки "произвести впечатление", медсестра отвела нам три минуты на прощание, после чего выставила моих гостей за двери.