Ничего кроме надежды   ::   Слепухин Юрий Григорьевич

Майор явился в назначенный час и разговор начал спредупреждения о строгой его конфиденциальности.

– Этого можно было не уточнять, – сказал Николаев сухо, – я не имею обыкновения посвящать посторонних в мои служебные дела.

– Разумеется, – согласился майор бесцветным своим голосом. Он говорил совершенно без интонаций, негромко и невыразительно; он весь был какой-то невыразительный, неопределимый, и это, пожалуй, делало общение с ним особенно тягостным, Николаев любил иметь дело с людьми, поддающимися классификации. – Я предупредил о нежелательности разглашения этого разговора именно потому, что он не имеет отношения к вашим служебным делам, и вы могли бы случайно, не отступая от своего обыкновения, кому-нибудь что-то сказать. Об этом не следует говорить никому, включая Татьяну Викторовну.

Николаев задрал левую бровь.

– Это имеет отношение к моей племяннице?

– Самое косвенное, Александр Семенович, а возможно, и вообще никакого...

Майор классификации не поддавался, он был весь какой-то усредненный, словно безликий и ненастоящий; или, точнее, не соответствующий внешнему обличью – начиная с общевойсковой эмблемы на малиновых петлицах, явно не соответствующей его, если можно так выразиться, роду оружия.

– Слушаю вас, майор.

– Дело в следующем, Александр Семенович.