Ничего кроме надежды   ::   Слепухин Юрий Григорьевич

 – От Земцевой Галины Николаевны вам никогда не приходилось слышать каких-либо высказываний, которые дали бы основание предполагать, что она могла внушить дочери не совсем правильные, не совсем наши взгляды? Может быть, в ее рассказах о том периоде, когда она работала за границей?

– Нет, – сухо сказал Николаев и щелкнул по лежащим на сукне очкам так, что они завертелись пропеллером. – О своей работе в Германии в двадцатые годы мне она не рассказывала, а я не расспрашивал – не было общих интересов.

Экая наглость, в самом деле, думал он с тягостным ощущением скованности, почти бессилия, пришел, сидит и ведет форменный допрос. Можно, конечно, выставить, да что толку? От них ведь так просто не отделаешься, в следующий раз пригласит к себе...

– Но согласитесь, Александр Семенович, что человек, у которого мать проходила в Германии научную стажировку, а дед в той же Германии окончил университет, – у такого человека с самого начала могло быть к немцам несколько иное отношение, чем присущее большинству наших людей инстинктивное, классовое отталкивание от всего не советского. Я не утверждаю сейчас, что оно было; но – могло быть?

– В принципе – могло, – согласился Николаев. – Но что так было у Люды Земцевой – не думаю.

– Не думаете, что было? Или уверены, что не было и не могло быть?

– Не думаю, – повторил генерал. – Я только никак не могу понять – в чем конкретно ее обвиняют? Если даже представить себе, что она кем-то завербована, то не проще ли ей было уничтожить все эти фальшивые документы и явиться к нам под своим настоящим именем?

– Ее пока ни в чем не обвиняют.