Николай Гумилев в воспоминаниях современников   ::   Гумилев Николай

Пришли! Это и есть любимое место Анненского. Вот и скамья. Снег, деревья, скамья. И на скамье горбатой тенью сидит человек. И негромким, монотонным голосом читает стихи. Человек ночью, в глухом углу Царскосельского парка, на засыпанной снегом скамье глядит на звезды и читает стихи. Ночью, стихи, на "той самой" скамье. На минуту становится жутко, - а ну, как... Но нет, это не призрак Анненского. Сидящий оборачивается на наши шаги. Гумилев подходит к нему, всматривается... Василий Иванович, - вы? Я не узнал было. Господа, позвольте вас познакомить. Это - цех поэтов: Городецкий, Мандельштам, Георгий Иванов. - Человек грузно подымается и пожимает нам руки. И рекомендуется:

- Комаровский.

Сергей Маковский, впрочем, утверждал, что страницы о Комаровском у Г. Иванова - сплошная выдумка. Однако известный журналист Петр Пильский в рецензии на "Петербургские зимы" (газета "Сегодня", Рига, 9 авг. 1928 - П. Пильский, "Петербург перед кончиной") подтверждает достоверность этих воспоминаний о поездке Гумилева с группой поэтов в Царское Село и о встрече их с Комаровским: "Конечно, я хорошо знал и Сергея Городецкого и Н. С. Гумилева. Теперь Г. Иванов рассказывает, как они неожиданно ночью отправились в Царское Село взглянуть "на скамейку, где любил сидеть поэт Иннокентий Анненский". На ней уже произошло несколько случаев самоубийства. На этой засыпанной снегом скамье и в ту ночь сидел человек - сидел и бормотал стихи. Это был Комаровский...".