Нищенка   ::   Горький Максим

Умильная девочка! Тридцать пять копеек кто-то, вишь, набрал.

- Да, да, я это знаю. Ну, пусть её спит там! - рассеянно заметил Павел Андреевич.

- Вот, вот! Пускай её с богом! А мне бы, Павел Андреевич, уйти надо, позвольте! - сказал Ефим.

- Ну, а девочка как же?

- Что ж она? Спит. Я ведь ненадолго.

- Ага, иди, иди. Можешь. Скорее только, а то она проснется, и я не буду знать, что делать.

- Что ж ещё делать? Ничего не надо делать. Я кухарке скажу, коли что... - немного удивлённо произнёс Ефим и скрылся.

Павел Андреевич закурил папиросу и лёг на диван. Самовар затих. Теперь вся комната была наполнена стуком маятника столовых часов.

"Нужно переменить эти часы, у них слишком стучит маятник..." Но здесь Павел Андреевич поймал себя на очень странном ощущении. Это была какая-то боязнь думать; нечто совершенно новое. Где-то в нём шевелилось смутное, незнакомое чувство, назойливо требовавшее формулировки.

"Пустяки это! Всё пустяки!" - мысленно отмахнулся он. Но, полежав немного, он почувствовал, что ему необходимо встать и пойти посмотреть, как она, эта девочка, спит там.

Он встал, пошёл и, проходя мимо зеркала, увидал на своём лице сконфуженную и растерянную улыбку. Ему стало больно от этого.

"Как я сегодня глуп!" - попробовал он урезонить себя, но не достиг цели.

Вот перед ним кровать Ефима, завешенная ситцевым пологом. За этим пологом слышится ровное, глубокое дыхание. Павел Андреевич снял со стены лампу и, раздвинув полог, стал смотреть.