JК
Нищий, вор :: Шоу Ирвин
Страница: 80 из 99 — Страшно даже подумать, какая жизнь ждет ребенка, у которого такой отец, как ты…
Ее нападки делали Рудольфа беспомощным. Он чувствовал себя уверенно, когда мог рассуждать логически, но отсутствие логики вселяло в него страх, смущало его, обезоруживало. Когда он вышел из комнаты. Джин бросилась лицом вниз на кушетку и, как ребенок, колотя кулаками по подушкам, зарыдала:
— Хочу домой, хочу домой…
Гретхен молчала, но тоже становилась все более и более беспокойной. Ее ждала работа, ей звонил из Нью-Йорка мужчина, красоты Лазурного берега давно утратили для нее свою привлекательность, и Рудольф понимал, что она не уезжает только из добрых чувств. Еще один долг.
Как-то раз, когда они остались одни, она тихо спросила:
— Руди, а тебе не приходило в голову просто выйти из игры?
— То есть?
— Бросить все. Ведь ты тут ни при чем. Собраться и уехать. А они, так или иначе, и без тебя не пропадут.
— Нет, — рассердился он, — мне это не приходило в голову.
— Восхищаюсь тобой, братец, — сказала Гретхен, но в тоне ее никакого восхищения не слышалось. — Восхищаюсь тобой и удивляюсь.
— Ты ведь тоже, между прочим, можешь уехать.
— Знаю, — отозвалась она. — И вовсе не намерена оставаться здесь до скончания века. А ты, если нужно, наверное, останешься.
— Если нужно. — Его не ждала работа, никто не звонил ему из Нью-Йорка.
— И еще — мне жаль тебя, братец, — добавила Гретхен. — А теперь пойду-ка я лучше к морю, понежусь на солнышке.
Ее нападки делали Рудольфа беспомощным. Он чувствовал себя уверенно, когда мог рассуждать логически, но отсутствие логики вселяло в него страх, смущало его, обезоруживало. Когда он вышел из комнаты. Джин бросилась лицом вниз на кушетку и, как ребенок, колотя кулаками по подушкам, зарыдала:
— Хочу домой, хочу домой…
Гретхен молчала, но тоже становилась все более и более беспокойной. Ее ждала работа, ей звонил из Нью-Йорка мужчина, красоты Лазурного берега давно утратили для нее свою привлекательность, и Рудольф понимал, что она не уезжает только из добрых чувств. Еще один долг.
Как-то раз, когда они остались одни, она тихо спросила:
— Руди, а тебе не приходило в голову просто выйти из игры?
— То есть?
— Бросить все. Ведь ты тут ни при чем. Собраться и уехать. А они, так или иначе, и без тебя не пропадут.
— Нет, — рассердился он, — мне это не приходило в голову.
— Восхищаюсь тобой, братец, — сказала Гретхен, но в тоне ее никакого восхищения не слышалось. — Восхищаюсь тобой и удивляюсь.
— Ты ведь тоже, между прочим, можешь уехать.
— Знаю, — отозвалась она. — И вовсе не намерена оставаться здесь до скончания века. А ты, если нужно, наверное, останешься.
— Если нужно. — Его не ждала работа, никто не звонил ему из Нью-Йорка.
— И еще — мне жаль тебя, братец, — добавила Гретхен. — А теперь пойду-ка я лучше к морю, понежусь на солнышке.