Ночью на белых конях   ::   Вежинов Павел

Этот внезапный спад после того подъема жизненных Сил, который владел им последние две недели, почти испугал академика.

— Вот что, молодые люди, — сказал он вдруг. — Я, пожалуй, поеду. Только Сашо придется меня проводить. А вы оставайтесь.

— Хорошо, дядя, — ответил юноша.

Академик вполне отчетливо уловил прозвучавшее в его голосе облегчение. Чувство пустоты и одиночества еще больше усилилось. Но, уходя, академик внезапно заметил, что у стены лицом к ней стоит какая-то картина в грубо выкрашенной белой раме. Наверное, масло. И вдруг, не отдавая себе ясного отчета в том, что он делает, академик повернул картину. И замер на месте, не в силах оторвать от нее взгляда. Со стороны могло показаться, что человек смотрит не на картину, а внезапно заглянул глубоко в самого себя.

— Это ваша? — тихо, почти без всякого выражения спросил он художника.

— Моя, — ответил тот.

Густая сине-лиловая ночь и два, почти слившихся с нею белых коня. Один, покрупнее, поднял к хмурому небу изящные ноздри, другой слегка отвернул назад небольшую головку. Еще ни разу Урумов не видел ничего, подобного изгибу этой шеи.

— Вы ее продаете? — спросил он.

— Уже продал.

— Кому?

— Одной болгарке из Калифорнии, — нехотя ответил художник.

Этого академик никак не ожидал.

— Чем же она занимается, эта болгарка?

— Говорит, что у нее мотель недалеко от Сан-Диего.

— Да, ясно, — пробормотал Урумов. — Знаете, что такое мотели под Сан-Диего? Публичные дома для моряков военного флота.