Ночью на белых конях   ::   Вежинов Павел

Наконец Кисев провел рукой по волосам, словно проверял, что от них осталось, и сказал:

— Видишь, до чего мы доигрались?

— Во всяком случае — не я! — сухо ответил Урумов. — Я никогда не имел с немцами ничего общего.

Интуиция подсказывала ему, что с Кисевым надо быть как можно более осторожным.

— Не ты один. Я, как ты знаешь, Урумов, — демократ, наша партия имеет саэих представителей в Отечественном фронте. Правда, лично я этого не одобряю.

— Почему?

— Как почему? Я знаю, ты тоже демократ, хотя в более широком смысле слова. Скажи мне, Урумов, есть ли смысл сбрасывать одну диктатуру, чтобы тут же обречь себя на новую, еще более кошмарную и кровавую. Спастись от одной тирании, чтобы получить другую. Хватит с нас фашистского варварства, к чему нам еще и азиатское. Мы — цивилизованные люди и, слава богу, живем в цивилизованной стране.

Теперь Урумов окончательно понял, что с гостем надо вести себя крайне осторожно. Этот мягкий ухоженный человек, сидящий на его кровати, не сама ли это смерть? Никто не может сказать, как выглядит смерть, у нее ведь бывают и бархатные лапки.

— Не знаю, может быть, ты преувеличиваешь… Если верить радио, коммунистов в кабинете меньшинство.

— Меньшинство? — Кисев с презрением взглянул на собеседника. — Ты здесь, на улицах Банкя, видел кого-нибудь, кроме коммунистов?

— Это еще ничего не значит. На тебе тоже красная повязка.

— Значит, Урумов, значит! Они — организованная сила и крепко держатся друг за друга.