JК
Ночи Калигулы. Падение в бездну :: Звонок-Сантандер Ирина
Страница: 397 из 485«Только в машине под именем Кассий Херея имеется небольшая недоработка: плохо налаженный голос!» — потешался он.
— Возьмёшь столько солдат, сколько понадобится, и отправишься в Эфес! — приказал Калигула. Он постарался взять себя в руки и придать лицу выражение насмешливого равнодушия. Но широко раскрытые глаза выдавали смятение Гая. — Я приказываю тебе казнить наместника Азии, Луция Кассия Лонгина. Письма и бумаги, которые обнаружишь, привезёшь в Рим и передашь мне лично в руки.
— Как прикажешь, цезарь! — Херея, делая чёткий поворот, громко топнул правой ногой. Никакая эмоция не отразилась на рубцованном лице солдата. Он потерял умение удивляться.
— Немедленно! — крикнул вдогонку Гай.
Херея послушно ускорил шаг.
Калигула вытер слезы и повернулся к Лицинию. Обнял старого патриция и звучно расцеловал его в обе щеки.
— Ты спас мне жизнь! — проговорил он с напускной взволнованностью. — Я велю сенаторам — сколько их ещё осталось? — присудить тебе дубовый венок за доблесть!
Марк Лициний склонился к руке Калигулы и преданно поцеловал перстень.
— Говори, чего желаешь? — великодушно предложил император. — Обещаю исполнить любую твою просьбу.
«Он, несомненно, попытается выклянчить денег. Какая скука!» — высокомерно зевнул Гай.
Лициний опасливо оглянулся, ища поддержки. Он намеревался попросить императора о том, что пугало его самого. Разумнее всего — промолчать. Лициний понимал это.
— Возьмёшь столько солдат, сколько понадобится, и отправишься в Эфес! — приказал Калигула. Он постарался взять себя в руки и придать лицу выражение насмешливого равнодушия. Но широко раскрытые глаза выдавали смятение Гая. — Я приказываю тебе казнить наместника Азии, Луция Кассия Лонгина. Письма и бумаги, которые обнаружишь, привезёшь в Рим и передашь мне лично в руки.
— Как прикажешь, цезарь! — Херея, делая чёткий поворот, громко топнул правой ногой. Никакая эмоция не отразилась на рубцованном лице солдата. Он потерял умение удивляться.
— Немедленно! — крикнул вдогонку Гай.
Херея послушно ускорил шаг.
Калигула вытер слезы и повернулся к Лицинию. Обнял старого патриция и звучно расцеловал его в обе щеки.
— Ты спас мне жизнь! — проговорил он с напускной взволнованностью. — Я велю сенаторам — сколько их ещё осталось? — присудить тебе дубовый венок за доблесть!
Марк Лициний склонился к руке Калигулы и преданно поцеловал перстень.
— Говори, чего желаешь? — великодушно предложил император. — Обещаю исполнить любую твою просьбу.
«Он, несомненно, попытается выклянчить денег. Какая скука!» — высокомерно зевнул Гай.
Лициний опасливо оглянулся, ища поддержки. Он намеревался попросить императора о том, что пугало его самого. Разумнее всего — промолчать. Лициний понимал это.