Ночные дороги   ::   Газданов Гайто

Однажды, когда он был еще наполовину трезв, у меня был с ним разговор; он упрекал меня в буржуазной морали, и я, рассердившись, закричал ему:

- Разве вы не понимаете, черт возьми, что вы кончите больничной койкой и белой горячкой и ничто вас от этого уже не может удержать?

- Вы не постигаете сущности галльской философии, - отвечал он.

- Что? - сказал я с изумлением.

- Да, - повторил он, набивая трубку, - жизнь дана для удовольствия.

Только тогда я заметил, что он пьянее, чем мне показалось сначала; оказалось, что в этот день он явился часом раньше, чем всегда, чего я не мог учесть.

С годами его сопротивляемость алкоголю уменьшилась, так же, как его ресурсы, его вообще перестали пускать в кафе; и в последний раз, когда я его видел, гарсоны и сутенеры стравливали его с каким-то бродягой, стремясь вызвать между ними драку, потом их толкнули обоих, они упали, и м-р Мартини покатился по тротуару, затем на мостовую, где и остался лежать некоторое время, - под зимним дождем, в жидкой ледяной грязи.

- Это, если мне не изменяет память, вы называете галльской философией, - сказал я, поднимая его.

- Смешно. Смешно. Очень смешно - все, что я могу сказать, - повторил он, как попугай.

Я усадил его за столик.

- У него нет денег, - сказал мне гарсон.

- Если бы только это! - ответил я.

М-р Мартини вдруг протрезвился.

- В каждом случае алкоголизма есть какое-то основание, - сказал он неожиданно.

- Может быть, может быть, - рассеянно ответил я.