Новенький как с иголочки   ::   Окуджава Булат

- Отец ее до войны в райкоме работал. Вредителем оказался... Видишь как...

- А Шулейкин, значит, тут как тут?

- Он от нее не отступился. Вот как. Не отступился. Понимаешь, как оно... Помогает ей. Верке - тоже. В войну помогал...

- А говорят, он...

- Да это все говорят! - хрипит он яростно.

Он снова встает и начинает тяжело, как медведь, ходить по избе:

- Тяжело мне, черт! Будто воды в меня налили.

Неладное с ним что-то.

- Ты видал осенью, какие луга у нас? - вдруг спрашивает он. - Видал, травки сколько?

- Видал, - говорю я.

- Ага... А скот с голоду ложится... Ну?

- Ну?..

- А к Семеновым нынче зашел, а ребятишки кисель картофельный хлебают. Из крахмала. А я зашел и говорю: давайте, отец и мать, на работу. Что это вы, мол, расселись, а?

- Да?

- А с Васькой Семеновым мы вот здесь в партизанах ходили. Вот на этом самом месте... И по Смоленщине...

- А вы бы плюнули на это... Поехали бы полечились.

- Ишь ты, - хрипит он. - Это ты можешь плюнуть, а мне нельзя. Это же мое всё кругом. А?

Лампа отчаянно борется с темнотой. Она как маленький стеклянный донкихотик. Разве ей справиться?

Абношкин подходит к полке, отодвигает марлевую занавесочку:

- Ну что, по маленькой?

- Нет, спасибо...

Жаль его обижать, да неудобно как-то сейчас пить.

- Ребята затеяли столбы ставить, свет проводить, - говорит он.

- Слышал, - говорю я.

- Столбы я дам, - хрипит он. - И ты будешь?

- Буду, - говорю я.