Новые Мученики Российские   ::   Польский М

{27} Митрополит, с его детской простотой веры, был большим любителем церковного благолепия. Для него, как для самого примитивного верующего, священные предметы были окружены мистическим нимбом, но дальше он не шел. Силою своего проникновенного духа он отбрасывал в сторону все эти настроения и чувствования, в его глазах совершенно невесомые сравнительно с предстоящей задачей спасения людских масс. В этом отношении он шел дальше Патриарха, не встречая никаких препятствий к отдаче даже освященных сосудов и т. п. - лишь бы исполнить свой христианский и человеческий долг до самого конца.

Но, наряду с этим, ему представлялось необходимым всячески стремиться к тому, чтобы отдача церковного имущества носила, именно, характер вполне добровольной выдачи "пожертвования". Ему несомненно претила самая процедура изъятия, которой предстояло иметь вид какого то сухого, казенного, принудительного акта, - отдачи нехотя, из под палки, под давлением страха и угроз. Прежде всего, по мысли его, тут было бы явное противоречие истине и справедливости. Он был заранее уверен или, по крайней мере, питал надежду, что население горячо и единодушно отзовется на его призыв, что оно пожертвует во славу Божию и во имя долга христианского с радостью все, что только можно. Для чего же прибегать, хотя бы только внешним образом, к насилию, - ненужному и оскорбительному для населения - в творимом им святом деле.