Новые центурионы   ::   Уэмбо Джозеф

Когда они их пересчитали — почти восемьсот долларов — и сообщили Большому Псу, что намерены занести их в протокол, он потерял всяческое самообладание и разрыдался, умоляя сыщиков не вписывать никуда его деньги, их для него сделали раньше, давно еще, и, чтобы возместить убытки, ему потребуется несколько месяцев, и ведь это его кровные денежки, пожалуйста, не нужно их регистрировать. Гуса поразило тогда, что Большой Пес, одновременно самый дерзкий и самый надменный из всех сводников, вдруг — вот он: умоляет, как нищий, вернуть ему пачку фальшивых банкнотов и обливается слезами. Но потом до Гуса дошло, что без этой пачки и «кадиллака» он попросту был ничем и что сам Большой Пес прекрасно знал это и понимал, что знают это все сводники и проститутки, а значит, он теряет все . И это все растащат сутенеры побогаче, те, кто умеет внушить к себе уважение.

Внезапно на углу Венис и Ла-Бреа Гус увидал белую девицу. Он прибавил газу, но она уже подошла к красному «кадиллаку» с жестким верхом. Гус сбавил скорость и подъехал к нему сбоку. Она была одна и как раз садилась на водительское место. Он улыбнулся ей той тщательно отрепетированной улыбкой, что пока почти не знала осечки.

— Не меня ли ты ищешь, солнышко? — спросила девица. Вблизи она совсем не была так хороша, хотя узкие серебристые брючки и черная вязаная кофточка сидели на ней замечательно. Даже при таком освещении Гус заметил, что вьющиеся светлые волосы — парик, а косметика — лишь яркая штукатурка.

— Пожалуй, тебя, — улыбнулся Гус.

— Подруливай вперед и притормози, — сказала девица.