JК
Тупиковое звено :: Дельвиг Полина
Страница: 592 из 639Что вы от меня хотите? — В его голосе слышалось бессилие, почти отчаяние.
— Скажите, зачем вы подожгли архив ЗАГСа и подбросили мне наркотики?
— Я так понимаю, вы не хотите уходить?
— Совершенно верно.
— И моим словам вы не верите?
— Честно говоря, нет.
— В таком случае наш разговор теряет всякий смысл.
— Отчего же?
— Оттого, что я не знаю никакой Оксаны и никаких наркотиков вам не подбрасывал. Вне зависимости — верите вы этому или нет. Противостоять вам у меня, к несчастию, сил нет, посему поступайте, как знаете. — Узловатые пальцы бессильно комкали платок, отирая пот со лба.
— Значит, вы не хотите объясниться?
— Не имею ни малейшего желания.
— Пока у вас есть время…
— Повторяю — я понятия не имею, о чем вы говорите.
Даша сцепила зубы. Лицо ее еще хранило суровость, но незыблемая до селе уверенность в вине Миллера неожиданно дала трещину. Реакция старого ученого на предъявленные обвинения, его искреннее негодование, растерянность, даже какое-то отчаянье — все это свидетельствовало в пользу того, что он действительно не понимает в чем его обвиняют. И вместе с тем, все факты указывали на то, что идея преступления зародилась именно в этой квартире. Даша готова была поставить свою жизнь на то, что женщиной, похитившей дело деда из архива, была именно Маневич.
— Скажите, зачем вы подожгли архив ЗАГСа и подбросили мне наркотики?
— Я так понимаю, вы не хотите уходить?
— Совершенно верно.
— И моим словам вы не верите?
— Честно говоря, нет.
— В таком случае наш разговор теряет всякий смысл.
— Отчего же?
— Оттого, что я не знаю никакой Оксаны и никаких наркотиков вам не подбрасывал. Вне зависимости — верите вы этому или нет. Противостоять вам у меня, к несчастию, сил нет, посему поступайте, как знаете. — Узловатые пальцы бессильно комкали платок, отирая пот со лба.
— Значит, вы не хотите объясниться?
— Не имею ни малейшего желания.
— Пока у вас есть время…
— Повторяю — я понятия не имею, о чем вы говорите.
Даша сцепила зубы. Лицо ее еще хранило суровость, но незыблемая до селе уверенность в вине Миллера неожиданно дала трещину. Реакция старого ученого на предъявленные обвинения, его искреннее негодование, растерянность, даже какое-то отчаянье — все это свидетельствовало в пользу того, что он действительно не понимает в чем его обвиняют. И вместе с тем, все факты указывали на то, что идея преступления зародилась именно в этой квартире. Даша готова была поставить свою жизнь на то, что женщиной, похитившей дело деда из архива, была именно Маневич.