О тараканах   ::   Горький Максим

Голосом часов, стоявших в углу, в гробоподобном ящике,Ананий приказывал: - Маль-чик - чаю! Когда Платон приносил поднос с двумя стаканами крепкого чая, сухарями, лимоном и густой, настоенной на сливах водкой в граненом графине. Ананий, смигнув лупу, смотрел на сизый нос гостя выкатившимися глазами и уговаривал его: - Подожди, Софрон... А доктор кричал, притоптывая: - Где логика? Наклонясь друг к другу, почти соприкасаясь лбами, оба толстые, как снегири, они становились неразличимы, хотя один был волосат, а другой лысый. Доктор рычал и лаял, упираясь руками в свои колена, его красные глаза и желтые кости зубов сверкали так, что издали можно было подумать: Софрон говорит веселое, - но оба они говорили скучно и непонятно. Софрон часто и угрожающе кричал: - Логика! - Платону казалось, что это инструмент доктора, нечто похожее на ложку с длинным черенком, как та, которой отец разливал суп и щелкал Платона по лбу. Ананий Тумпаков миролюбиво умолял доктора: - Ты, Софрон, учился в семинарии, ты, вообще, ученый, я тебя люблю и уважаю, а верить - не могу... - Говори, употребляя логику! - Я - употребляю... - Ты - ущемлен! Чмокали, такали, чвакали маятники; по круглым рожицам часов незаметно передвигались черные усы стрелок; звенели и гудели боевые пружины; куковали две кукушки, разнозвучно отсчитывая семь, иногда восемь и даже девять ударов, а двое толстых все спорили, глотая водку, густую и желтую как патока, запивая ее крепким, горьким чаем.