Обезьяна и сущность   ::   Хаксли Олдос Леонард

Он торжествующе хихикнул, словно одержал победу, и вернулся к своему Смерчу Гордону — неуязвимому, бессмертномуСмерчу, вечно странствующему рыцарю дев, но, увы, не таких, каковы они на самом деле, а таких, какими видятся идеалистам от бюстгальтерного производства.

— Я просмотрел то, что мистер Тэллис прислал к нам на студию, — проговорил Боб.

Гном опять поднял глаза.

— Вы Киношник? — осведомился он. Боб подтвердил.

Музыка в соседней комнате внезапно оборвалась на середине фразы.

— Важная шишка? — спросил мистер Коултон.

С очаровательной напускной скромностью Боб заверил его, что он всего-навсего сценарист, режиссурой балуется лишь от случая к случаю.

Гном медленно покивал головой:

— Я читал в газете, что Голдвин сказал, будто всем важным шишкам наполовину срежут жалованье.

Его глазки радостно блеснули, и он опять торжествующе хихикнул. Затем, внезапно потеряв интерес к реальности, он вернулся к своим мифам.

Иисус перед Лаблином! Я попытался уйти от болезненной темы, осведомившись у м-с Коултон, знала ли она, что Тэллис интересовался кино. Однако пока я задавал этот вопрос, ее внимание привлекли шаги в соседней комнате.

Я обернулся. В дверях, одетая в черный свитер и клетчатую юбку, стояла — кто? Леди Гамильтон [18] в 16 лет, Нинон де Ланкло [19] того периода, когда Колиньи [20] лишил ее девственности, la petite Морфиль [21] , Анна Каренина в классной комнате.

— Это Рози, — гордо объявила м-с Коултон, — наша вторая внучка. Рози учится пению, хочет стать киноактрисой, — доверительно сообщила она Бобу.