JК
Обманщик :: Шехтер Яков
Страница: 4 из 18От книг исходил сухой, дразнящий запах.
"Наверное, так пахнут тайны, - думал Моше. - Вот будет здорово, если он раскроет мне одну из них".
Вернувшись домой, Моше сразу почувствовал неладное. Глаза у матери покраснели и распухли, отец молчал, уткнувшись в газету. Только перед сном он сердито произнёс на идиш несколько фраз. Идиш Моше не понимал, его родным языком был иврит, поэтому кроме слов "коммунист" и "синагога" ничего не сумел разобрать. На следующий день родители помирились, но второй урок у реб Гедалии так и не состоялся.
В день бар-мицвы отец взял выходной, и они с самого утра поехали в Тель-Авив. Жара стояла такая, что её можно было пощупать рукой. Весь день они гуляли по городу, прошли от начала до конца набережную, постояли у нового здания Профсоюза с огромным красным знаменем на крыше, а ужинать поехали в Яффо.
Араб, повар рыбного ресторанчика, расположенного прямо на причале, орудовал над плитой с ловкостью фокусника. На какой-то миг Моше показалось, будто он сейчас повернётся и так же ловко подхватит на сковороду оранжевое солнце, которое садилось в море прямо у него за спиной.
Потом началась война в Европе, остатки уничтоженных общин хлынули в Святую Землю. Религиозным стало не хватать места в Иерусалиме, и они наполнили Бней-Брак. Эти пейсы, закрученные, словно женские локоны, черные сюртуки в белых разводах высохшего пота, клочковатые бороды и никакого представления о справедливом устройстве общества.
"Наверное, так пахнут тайны, - думал Моше. - Вот будет здорово, если он раскроет мне одну из них".
Вернувшись домой, Моше сразу почувствовал неладное. Глаза у матери покраснели и распухли, отец молчал, уткнувшись в газету. Только перед сном он сердито произнёс на идиш несколько фраз. Идиш Моше не понимал, его родным языком был иврит, поэтому кроме слов "коммунист" и "синагога" ничего не сумел разобрать. На следующий день родители помирились, но второй урок у реб Гедалии так и не состоялся.
В день бар-мицвы отец взял выходной, и они с самого утра поехали в Тель-Авив. Жара стояла такая, что её можно было пощупать рукой. Весь день они гуляли по городу, прошли от начала до конца набережную, постояли у нового здания Профсоюза с огромным красным знаменем на крыше, а ужинать поехали в Яффо.
Араб, повар рыбного ресторанчика, расположенного прямо на причале, орудовал над плитой с ловкостью фокусника. На какой-то миг Моше показалось, будто он сейчас повернётся и так же ловко подхватит на сковороду оранжевое солнце, которое садилось в море прямо у него за спиной.
Потом началась война в Европе, остатки уничтоженных общин хлынули в Святую Землю. Религиозным стало не хватать места в Иерусалиме, и они наполнили Бней-Брак. Эти пейсы, закрученные, словно женские локоны, черные сюртуки в белых разводах высохшего пота, клочковатые бороды и никакого представления о справедливом устройстве общества.