Обойденные   ::   Лесков Николай Семенович

- Видите,- начала, подходя к городу, Дора,- почему я вот и назвала таких женщин Мариями, а нас - многоречивыми Марфами. Как это все у нее просто и все выходит из одного люблю. - Почему люблю? - Потому, что он такой недурненький и ласковый. А совсем нет! Она любит потому, что любит его, а не себя, и потом все уж это у нее так прямо идет - и преданность ему, и забота о нем, и боязнь за него, а у нас пойдет марфунство: как? да что? да, может быть, иначе нужно? И пойдут эти надутые лица, супленье, скитанье по углам, доказыванье характера, и прощай счастье. Люби просто, так все и пойдет просто из любви, а начнут вот этак пещися и молвить о многом - и все пойдет как ключ ко дну.

- Правда в ваших словах чувствуется великая и, конечно, внутренняя правда, а не логическая и, стало быть, самая верная; но ведь вот какая тут история: думаешь о любви как-то так хорошо, что как ни повстречаешься с нею, все обыкновенно не узнаешь ее!.. Все она беднее чем-то. И опять хочется настоящей любви, такой, какая мечтается, а настоящая любовь...

- Есть любовь Жервез,- подсказала Дора.

- Любовь Жервез? Я не корю ее, но почем вы знаете, чего здесь более любви, или привязанности и страсти, или убеждения, что все это так быть должно. Ох, настоящая любовь - большое дело! Она скромна, она молчит... Нет, настоящая любовь... нет ее, кажется, нигде даже.

Дорушка тихо повернулась лицом к Долинскому.

- Настоящая любовь,- сказала она,- верно там, где нет нас?

- Может быть.

- И где мы не были, пожалуй?

- Да это будет одно и то же.