Обойденные   ::   Лесков Николай Семенович

- Полно нам плакать,- произнесла в это время, успокаиваясь, Жервеза,-будем молиться за бедных детей.

"Бедным детям,- запела она спокойнее,- детям-сироткам будь Ты отцом и обрадуй их лаской Твоею, и добрых людей им пошли Ты навстречу, и доброй рукою подай им и хлеба, и платья, и дай им веселое детство..."

Дети начали кланяться в землю, и молитва, по-видимому, приходила к концу. Дорушка заметила это: она тихо встала с колен, подняла с травы лежавший возле нее бумажный мешок с плодами, подошла к окну, положила его на подоконнике и, не замеченная никем из семьи молочной красавицы, скоро пошла из садика.

- Что молится так, Долинский? - спросила она, остановившись за углом, и прежде чем Долинский успел ей что-нибудь ответить, она сильно взяла его за руку и с особым ударением сказала: - так молится любовь! Любовь так молится, а не страсть и не привязанность.

- Да, это молилась любовь.

- Это сама любовь молилась, Нестор Игнатьич, истинная любовь, простая, чистая любовь до слез и до молитвы к Богу.

Дорушка тронулась вперед по серой, пыльной дорожке.

- Что ж, вы не зайдете, разве? - спросил ее Долинский.

- Куда?

- Да к ним?

- К ним?.. Знаете, Нестор Игнатьич, чем представляется мне теперь этот дом? - проговорила она, оборачиваясь и протягивая в воздухе руку к домику Жервезы.- Это горящая купина, к которой не должны подходить наши хитрые ноги.

- Стопы лукавых.

- Да, стопы лукавых. Сделайте милость, не пробуйте опять нигилистничать: совсем ведь не к лицу вам эти лица.