Обрученные   ::   Мандзони Алессандро

Вдова не только не нарушала компании, но и вносила много приятного; и, разумеется, когда Ренцо видел её на жалком ложе в лазарете, он не мог и вообразить себе, что у неё такой общительный и весёлый нрав. Но ведь лазарет и деревня, смерть и свобода — не одно и то же. С Аньезе она уже подружилась; а видеть её с Лючией было просто удовольствием, — как она, нежная и шаловливая, ласково подшучивала над подругой, не обижая её, позволяя себе ровно столько, сколько требовалось, чтобы заставить Лючию проявить ту радость, которая таилась в её душе.

Ренцо заявил наконец, что он идёт к дону Абондио сговориться насчёт венчания. Он отправился туда и заговорил, слегка подтрунивая, но не без почтительности:

— Синьор курато, небось у вас теперь прошла та головная боль, которая, как вы говорили, мешала вам обвенчать нас? Час настал. Невеста здесь, и я пришёл, чтобы узнать, когда вам удобнее сделать это. Но на этот раз я прошу вас поторопиться.

Дон Абондио не ответил отказом, но опять стал вилять, приводить разные отговорки, делать какие-то намёки: и к чему лезть всем на глаза, да оглашать своё имя, когда грозит арест? И можно ведь с одинаковым успехом справить всё где-нибудь в другом месте. Да то, да сё…

— Понимаю, — сказал Ренцо, — у вас до сих пор ещё чуточку болит голова. Но выслушайте меня, выслушайте. — И он начал описывать состояние, в котором видел несчастного дона Родриго. Теперь он уже наверное отправился на тот свет. — Будем надеяться, — заключил он, — что господь оказал ему милосердие.