Страница:
58 из 60
А? интересно?
Он погружается в этакую ни к чему не обязывающую задумчивость:
— ... Мне, Игорь, был бы сейчас хорош любой центр средоточия — просто некий уважаемый человек, пожилой, порядочный и с людьми вокруг, и чтобы я туда приходил просто так; как приходят свои люди; когда хочется. И, разумеется, не надо никакой дочки.
Он вздыхает:
— И чтобы вкусно готовила толстуха мамаша — чтобы женщины там и мужчины беседовали или вдруг садились в кресла, закуривали и с достоинством, не спеша говорили умные слова или хоть похожие на умные слова и мысли-перевертыши. Всякие там парадоксы, по-русски чуточку длинноватые и ненавязчивые, как в пьесах Чехова...
Помечтав, Геннадий Павлович несколько смущается и прячется за грубоватой интонацией практического будто бы вопроса:
— Ну и что, есть ли среди твоих знакомых такой профессор и его дочка, к которым ты мог бы меня свести?
— Нет.
— То-то.
Я смеюсь:
— Если бы мы с вами, Геннадий Павлович, туда вдруг попали, дочка выбрала бы и предпочла кого-то из молодых острословов — как раз из тех, кто закуривает, садясь в кресло и не спеша.
— Знаю: я стар.
— Вы не стары, Геннадий Павлович, вы холодны.
— Вот пусть бы и поделилась теплом — это так человечно!
Нечаянно я проговариваюсь — мол, как бы ему и в домашнем тепле, как бы и у самого старомодного профессора ему не стало одиноко.
— Что ты! Что ты! — Он даже вскрикивает. Он боится этой мысли: мысли, что он уже везде лишний, одинокий, отживший свое.
|< Пред. 56 57 58 59 60 След. >|