JК
У фламандцев :: Сименон Жорж
Страница: 44 из 119Что-нибудь да придумает…
— Чтобы оправдать себя?
Но комиссар перевел разговор на другое. Он спросил:
— Есть у вас огонь?.. Вот уже сжег двадцать спичек, а они…
— Я не курю!
Машер не был вполне уверен, что услышал:
— Так я и знал…
Глава 5
Как Мегрэ провел вечер
Дождь пошел около полудня. В сумерки он еще сильнее забарабанил по булыжной мостовой. В восемь часов начался потоп.
Улицы Живе были пустынны. Вдоль набережной блестели огни баржей. Мегрэ, подняв воротник пальто, направился прямо к дому фламандцев, толкнул дверь (при этом раздался звонок, звук которого уже стал ему знакомым) и вдохнул теплый запах мелочной лавки.
Был тот же час, когда Жермена Пьедбёф вошла в лавку третьего января, после чего никто ее больше не видел.
Комиссар впервые заметил, что кухня была отделена от магазина только застекленной дверью. На ней висела тюлевая занавеска, через которую неясно различались контуры хозяев дома.
Кто-то поднялся с места.
— Не беспокойтесь! — крикнул Мегрэ.
Он вошел в кухню, вмешавшись таким образом в повседневную жизнь ее хозяев. Мадам Питере встала и вышла в лавку. Ее муж сидел в своем плетеном кресле, так близко к печке, что было даже страшно: вдруг загорится. В руке он держал пенковую трубку с длинным мундштуком из вишневого дерева. Но он уже перестал курить. Веки его были опущены. Из полуоткрытых губ исходило мерное дыхание.
— Чтобы оправдать себя?
Но комиссар перевел разговор на другое. Он спросил:
— Есть у вас огонь?.. Вот уже сжег двадцать спичек, а они…
— Я не курю!
Машер не был вполне уверен, что услышал:
— Так я и знал…
Глава 5
Как Мегрэ провел вечер
Дождь пошел около полудня. В сумерки он еще сильнее забарабанил по булыжной мостовой. В восемь часов начался потоп.
Улицы Живе были пустынны. Вдоль набережной блестели огни баржей. Мегрэ, подняв воротник пальто, направился прямо к дому фламандцев, толкнул дверь (при этом раздался звонок, звук которого уже стал ему знакомым) и вдохнул теплый запах мелочной лавки.
Был тот же час, когда Жермена Пьедбёф вошла в лавку третьего января, после чего никто ее больше не видел.
Комиссар впервые заметил, что кухня была отделена от магазина только застекленной дверью. На ней висела тюлевая занавеска, через которую неясно различались контуры хозяев дома.
Кто-то поднялся с места.
— Не беспокойтесь! — крикнул Мегрэ.
Он вошел в кухню, вмешавшись таким образом в повседневную жизнь ее хозяев. Мадам Питере встала и вышла в лавку. Ее муж сидел в своем плетеном кресле, так близко к печке, что было даже страшно: вдруг загорится. В руке он держал пенковую трубку с длинным мундштуком из вишневого дерева. Но он уже перестал курить. Веки его были опущены. Из полуоткрытых губ исходило мерное дыхание.