У фламандцев   ::   Сименон Жорж

«Я забыл спросить его, как он их величал, — подумал Мегрэ. — Наверное, он говорил „мадам“ или „сестрица“.

Мегрэ был высокий, тяжелый, широкоплечий, с крупными чертами лица. Однако же, когда он позвонил у входа в монастырь на маленькой провинциальной улице, где между булыжниками росла трава, сестра-привратница, открывшая ему дверь, ничуть не испугалась.

— Я хотел бы поговорить с настоятельницей, — сказал он.

— Она в часовне… Но как только служба кончится…

И его провели в приемную, по сравнению с которой в столовой Питерсов царили беспорядок и неопрятность. Здесь вы, словно в зеркале, могли видеть в паркете свое отражение. Чувствовалось, что даже самые мелкие предметы никогда не переставлялись с места на место, что стулья уже долгие годы стояли в том же порядке, что часы на камине никогда не останавливались, не спешили, не отставали…

В коридорах, выложенных роскошными плитками, слышались скользящие шаги, порой шепот. А издали доносилась нежная органная музыка.

Коллеги с набережной Орфевр, конечно, удивились бы, увидя, как свободно чувствовал себя здесь Мегрэ.

Когда вошла настоятельница, он скромно поклонился, назван ее так, как полагается называть монахинь ордена Снятой Урсулы: «матушка».

Она ждала, спрятав руки в рукава.