Одинокому везде пустыня   ::   Михальский Вацлав Вацлавович

У нас госпиталь третьей линии, и это хорошо, не потому что я боюсь фронта, а потому, что мы способны делать мало-мальски серьезные операции, и выживаемость получается выше, живых больше остается, пока до тыла довезут, понимаешь?

– Трудно не понять, – улыбнулась Сашенька.

– Так пойдем, я тебя моим архаровцам представлю честь честью.

Оперирующих хирургов в госпитале было семь человек. Шестеро сразу после института, а главный хирург, хотя и тоже еще молодой, но успевший поработать на гражданке. Как-никак ему уже было двадцать восемь лет и через денек должно было стукнуть двадцать девять. Когда начальник госпиталя представлял Сашеньку своей команде, хирурги дурашливо выстроились в шеренгу на сухой, пожухлой травке в тени крытой тентом полуторки.

– Я хочу вам представить нашу старшую операционную сестру Александру Александровну Галушко, – значительно сказал главврач и дал Сашеньке знак познакомиться с каждым за руку.

И тут своевольная Сашенька сделала то, чего от нее никто не ожидал: пошла к самому левофланговому, совсем молоденькому, протянула ему руку и сказала по-свойски:

– Саша!

– И я Саша!

Второго звали Илья, третьего – Николай, четвертого – Дмитрий, пятого – Виктор, шестого – Василий, а когда она, наконец, подошла к главному хирургу, тот церемонно отшагнул в сторону, взял ее протянутую руку и, вместо того чтобы пожать, как все, поднес ее к губам, чуть прикоснулся и, лихо щелкнув каблуками начищенных до блеска сапог, представился:

– Раевский Адам Сигизмундович!

– Раевский был герой войны двенадцатого года, – усмехнулась Сашенька, глядя прямо в его лицо.