Однодум   ::   Лесков Николай Семенович

- Разве он лучше меня справит?

Теперь Ланской улыбнулся: квартальный совсем заинтересовал его не чуждую теплоты душу.

- Послушайте, - сказал он, - вы чудак; я вас прошу сесть.

Рыжов сел vis-a-vis [напротив (франц.)] с "надменным".

- Вы, говорят, знаток Библии?

- Читаю, сколько время позволяет, и вам советую.

- Хорошо; но... могу ли я вас уверить, что вы можете со мною говорить совсем откровенно и по справедливости?

- Ложь заповедью запрещена - я лгать не стану.

- Хорошо. Уважаете ли вы власти?

- Не уважаю.

- За что?

- Ленивы, алчны и пред престолом криводушны, - отвечал Рыжов.

- Да, вы откровенны. Благодарю. Вы тоже пророчествуете?

- Нет; а по Библии вывожу, что ясно следует.

- Можете ли вы мне показать хоть один ваш вывод?

Рыжов отвечал, что может, - и сейчас же принес целый оберток бумаги с надписью "Однодум".

- Что тут есть пророчественного о прошлом и сбывшемся? - спросил Ланской.

Квартальный перемахнул знакомые страницы и прочитал: "Государыня в переписке с Вольтером назвала его вторым Златоустом. За сие несообразное сравнение жизнь нашей монархини не будет иметь спокойного конца".

На отлинеенном поле против этого места отмечено: "Исполнилось при огорчительном сватовстве Павла Петровича" (*21).

- Покажите еще что-нибудь.

Рыжов опять заметал страницы и указал новое место, которое все заключалось в следующем: "Издан указ о попенном сборе (*22). Отныне хлад бедных хижин усилится.