JК
Офицеры и джентльмены :: Во Ивлин
Страница: 884 из 997В откровенности же Вирджинии было что-то такое, что по-детски подкупающе привлекало его.
— О нет, боже упаси!
— Я-знала, что нет. И всегда так думала. Просто пошутила над вами.
— Раньше со мной никто так не шутил. Но однажды, когда я находился на дипломатической службе, мне довелось знать парня, который слыл гомосексуалистом. В этом, по-видимому, нет ничего особенного. Он дослужился до ранга посла. Это был довольно тщеславный и модный парень. По-моему, именно из-за этого люди и говорили о нем как о гомосексуалисте.
— Перегрин, а вы когда-нибудь лежали в постели с женщиной?
— Да, — самодовольно ответил дядюшка Перегрин, — два раза. Обычно я об этих вещах не рассказываю.
— Ну расскажите…
— Первый раз, когда мне было двадцать, а второй — когда сорок пять. Я не в восторге от этого дела.
— Расскажите мне о них.
— Это была одна и та же женщина.
Спонтанный смех Вирджинии в последние годы можно было слышать все реже и реже; когда-то этот смех был одной из ее главных покоряющих черт. Она откинулась на спинку кресла и расхохоталась в полный голос, безудержным детским смехом, в котором не было и тени насмешки. Звонкий голос Вирджинии нарушил царившую в ресторане строгую тишину; на нее, как по команде, устремились сочувственные и даже завистливые взгляды сидящих за другими столиками. Она положила руку на руку дядюшки Перегрина, конвульсивно сжала его костлявые пальцы и продолжала хохотать до тех пор, пока едва не задохнулась.
— О нет, боже упаси!
— Я-знала, что нет. И всегда так думала. Просто пошутила над вами.
— Раньше со мной никто так не шутил. Но однажды, когда я находился на дипломатической службе, мне довелось знать парня, который слыл гомосексуалистом. В этом, по-видимому, нет ничего особенного. Он дослужился до ранга посла. Это был довольно тщеславный и модный парень. По-моему, именно из-за этого люди и говорили о нем как о гомосексуалисте.
— Перегрин, а вы когда-нибудь лежали в постели с женщиной?
— Да, — самодовольно ответил дядюшка Перегрин, — два раза. Обычно я об этих вещах не рассказываю.
— Ну расскажите…
— Первый раз, когда мне было двадцать, а второй — когда сорок пять. Я не в восторге от этого дела.
— Расскажите мне о них.
— Это была одна и та же женщина.
Спонтанный смех Вирджинии в последние годы можно было слышать все реже и реже; когда-то этот смех был одной из ее главных покоряющих черт. Она откинулась на спинку кресла и расхохоталась в полный голос, безудержным детским смехом, в котором не было и тени насмешки. Звонкий голос Вирджинии нарушил царившую в ресторане строгую тишину; на нее, как по команде, устремились сочувственные и даже завистливые взгляды сидящих за другими столиками. Она положила руку на руку дядюшки Перегрина, конвульсивно сжала его костлявые пальцы и продолжала хохотать до тех пор, пока едва не задохнулась.