Огни   ::   Чехов Антон Павлович

Пока я сидел и дремал, не решаясь подняться -мне было тепло и покойно вдруг среди ровного, однообразного шума моря, как на канве, стали обозначаться звуки, отвлекшие мое внимание от самого себя... Кто-то торопливо шел по аллее. Подойдя к беседке, этот кто-то остановился, всхлипнул, как девочка, и спросил голосом плачущей девочки:

- Боже мой, когда же, наконец, всё это кончится?

Господи!

Судя по голосу и по плачу, эта была девочка лет 10-12. Она нерешительно вошла в беседку, села и стала вслух не то молиться, не то жаловаться...

- Господи!- говорила она протяжно и плача.

Ведь это же невыносимо! Этого не выдержит никакое терпение! Я терплю, молчу, но ведь, пойми же, и мне жить хочется... Ах, боже мой, боже мой!

И всё в таком роде... Мне захотелось взглянуть на девочку и поговорить с ней. Чтобы не испугать ее, я сначала громко вздохнул и кашлянул, потом осторожно чиркнул спичкой... Яркий свет блеснул в потемках и осветил того, кто плакал. Это была Кисочка".

- Чудеса в решете! - вздохнул фон Штенберг.

Черная ночь, шум моря, страдающая она, он с ощущением вселенского одиночества... чёрт знает что! Недостает только черкесов с кинжалами.

- Я рассказываю вам не сказку, а быль.

- Ну, хоть бы и быль... Это всё ни к чему и давно уже известно...

- Погодите презирать, дайте кончить! - сказал

Ананьев, досадливо махнув рукой. - Не мешайте, пожалуйста! Я не вам рассказываю, а доктору...