JК
Окно для наблюдателя :: Липскеров Дмитрий
Страница: 28 из 35На чем ты играл?!
- Как на чем? - удивился я. - На теноре. Мы часто играем на похоронах.
Маша помолчала, обдумывая услышанное.
- Зачем ты это придумал? - сказала она после паузы.
- Я хочу, чтобы толстая, жирная Катя поскорее умерла! Я хочу быть музыкантом, чтобы играть на ее похоронах и безбожно фальшивить!.. Не уезжай!
- Ты же знаешь, я не могу.
- Не уезжай!
- Я приеду. Ты должен дождаться меня.
- Не уезжай!
- Я приеду. Ты должен дождаться меня.
- Не уезжай!
- Ты знаешь, я хочу, чтобы ты завтра приехал ко мне. Я хочу показать тебе роспись церкви. Ты еще успеешь на поезд...
Наутро я был у Маши. Она повела меня в церковь. Это было небольшое изящное строение восемнадцатого века, и сейчас оно реставрировалось, дабы стать действующим.
Фрески Маши были неуклюжими. Они были какие-то плоские, и святые скорее напоминали алкоголиков. Я это предчувствовал, потому что Маше никогда не удавались люди. Она прирожденная пейзажистка, а тут взялась не за свое дело. Обо всем этом я ей сказал.
- Я сама все знаю, - ответила она. - Теперь уже поздно об этом говорить!
Мы приехали в гостиницу и пообедали в буфете.
- Тебя можно уважать, - сказал я.
- За что?
- За то, что ты взялась за неподъемное дело.
- Ты правду говоришь?
- Правду... Я рад, что у тебя только один талант. Женщины, обладающие многими талантами, уже совсем не женщины, а чуточку мужчины. С ними страшно. Сам ощущаешь себя неполноценным мужчиной...
- Как на чем? - удивился я. - На теноре. Мы часто играем на похоронах.
Маша помолчала, обдумывая услышанное.
- Зачем ты это придумал? - сказала она после паузы.
- Я хочу, чтобы толстая, жирная Катя поскорее умерла! Я хочу быть музыкантом, чтобы играть на ее похоронах и безбожно фальшивить!.. Не уезжай!
- Ты же знаешь, я не могу.
- Не уезжай!
- Я приеду. Ты должен дождаться меня.
- Не уезжай!
- Я приеду. Ты должен дождаться меня.
- Не уезжай!
- Ты знаешь, я хочу, чтобы ты завтра приехал ко мне. Я хочу показать тебе роспись церкви. Ты еще успеешь на поезд...
Наутро я был у Маши. Она повела меня в церковь. Это было небольшое изящное строение восемнадцатого века, и сейчас оно реставрировалось, дабы стать действующим.
Фрески Маши были неуклюжими. Они были какие-то плоские, и святые скорее напоминали алкоголиков. Я это предчувствовал, потому что Маше никогда не удавались люди. Она прирожденная пейзажистка, а тут взялась не за свое дело. Обо всем этом я ей сказал.
- Я сама все знаю, - ответила она. - Теперь уже поздно об этом говорить!
Мы приехали в гостиницу и пообедали в буфете.
- Тебя можно уважать, - сказал я.
- За что?
- За то, что ты взялась за неподъемное дело.
- Ты правду говоришь?
- Правду... Я рад, что у тебя только один талант. Женщины, обладающие многими талантами, уже совсем не женщины, а чуточку мужчины. С ними страшно. Сам ощущаешь себя неполноценным мужчиной...