JК
Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго :: Моруа Андрэ
Страница: 100 из 759" Юный поэт считал, что пошлость в такую эпоху непростительна, "потому что уже нет Бонапарта, некому привлекать к себе даровитых людей и делать из них генералов".
В литературе Виктор Гюго восхищался только теми, кто действительно этого был достоин: "Корнелем, у которого он находил смелую фантазию, особенно в комедиях; Шенье, которого только что открыл Латуш и над гробом которого свирепствовали в своей критике поборники классицизма; Вальтером Скоттом, влияние которого на литературу он предвидел; Ламартином, чьи "Поэтические думы" изданы были в 1820 году: "Вот наконец настоящие поэмы настоящего поэта, стихи, исполненные настоящей поэзии..." Простота Ламартина поражала Гюго: "Эти стихи поначалу меня удивили, а затем очаровали. В самом деле, они свободны от нашей светской изысканности и нашего заученного изящества..." В сравнительной оценке Шенье и Ламартина у Гюго есть замечательная фраза: "Словом, если я хорошо уловил различия меж ними, весьма, впрочем, незначительные, то первый является романтиком среди классицистов, а второй - классицист среди романтиков".
В 1820 году Виктор Гюго носил в кармане записную книжку, в которую заносил свои мысли: "По жизни так же трудно шагать, как по грязи. Шатобриан переводит Тацита точно так же, как Тацит переводил бы его. Министры говорят все, что вам угодно, лишь бы делать то, что им угодно..." Юноше, который набрасывал такие заметки, было восемнадцать лет.
В литературе Виктор Гюго восхищался только теми, кто действительно этого был достоин: "Корнелем, у которого он находил смелую фантазию, особенно в комедиях; Шенье, которого только что открыл Латуш и над гробом которого свирепствовали в своей критике поборники классицизма; Вальтером Скоттом, влияние которого на литературу он предвидел; Ламартином, чьи "Поэтические думы" изданы были в 1820 году: "Вот наконец настоящие поэмы настоящего поэта, стихи, исполненные настоящей поэзии..." Простота Ламартина поражала Гюго: "Эти стихи поначалу меня удивили, а затем очаровали. В самом деле, они свободны от нашей светской изысканности и нашего заученного изящества..." В сравнительной оценке Шенье и Ламартина у Гюго есть замечательная фраза: "Словом, если я хорошо уловил различия меж ними, весьма, впрочем, незначительные, то первый является романтиком среди классицистов, а второй - классицист среди романтиков".
В 1820 году Виктор Гюго носил в кармане записную книжку, в которую заносил свои мысли: "По жизни так же трудно шагать, как по грязи. Шатобриан переводит Тацита точно так же, как Тацит переводил бы его. Министры говорят все, что вам угодно, лишь бы делать то, что им угодно..." Юноше, который набрасывал такие заметки, было восемнадцать лет.