Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго   ::   Моруа Андрэ

Шатобриан каждое утро вставал перед окном своей спальни в доме N_27 по улице Сен-Доминик в панталонах со штрипками, в домашних туфлях, в пестрой шелковой повязке на седой голове и, устремив глаза в зеркало, раскрыв перед собой шкатулку с полным набором инструментов дантиста, осматривал свои прекрасные зубы, в то же время обдумывая варианты "Монархии согласно Хартии", которые он затем диктовал своему секретарю, господину Пилоржу..." [Виктор Гюго, "Отверженные"] Французская Академия объявила конкурс стихотворных произведений, предложив для него следующую тему: "Счастье, которое при всех обстоятельствах жизни дает человеку учение". Виктор Гюго сказал себе: "А что, если попробовать?.." Для него задумать - значило и выполнить задуманное. Он сочинил 334 строки:

С Вергилием в руках, один в глуши лесной...

Люблю я тишину и ветви надо мной,

Люблю я здесь бродить, следить игру теней,

Дидону вспоминать и горевать над ней...

Оригинально это? Нисколько. Поэт пожертвовал собственными вкусами в угоду обветшалому классицизму академиков, который, впрочем, почитала и госпожа Гюго. Правильно сложенные, аккуратно построенные стихи выражали искреннее чувство юноши, который, изучая Цицерона или Демосфена, мечтает последовать их примеру, а потом открывает, что его герои кончили жизнь в немилости.

Герои, вы ушли... а я - всего лишь я!

Ну что ж... я одиночество постиг

Наедине с собой, среди любимых книг...

Поэма написана, но еще надо отдать ее в канцелярию Академии. Однако воспитанники пансиона Кордье жили как в тюрьме. Виктор Гюго открылся Феликсу Бискара, который водил пансионеров на прогулки, и этот славный малый повел колонну учеников к дворцу Мазарини.