Страница:
40 из 55
Убитые лежали в самых различных позах, на всех были польские мундиры.
Подошел Кочин.
— Поляки.
— Да какие это поляки! — Тамбовцев бросил фуражку. — Поляки на фронте дерутся с немцами, а это бандиты. Фашисты польские.
***
…На лице у задержанного была кровавая ссадина, мундир порвался, и из-под него выглядывала несвежая белая рубашка.
Он был немолод, дет около сорока, на среднем пальце правой руки намертво засел серебряный перетень с черепом и костями.
— Вы поляк, — сказал Тамбовцев, — а носите эсэсовский перстень.
— Я не поляк, господин капитан.
— А кто же вы?
— Белорус.
— Ваша фамилия и имя.
— Грошевич Олесь Янович.
— Почему вы в польской форме?
— Что со мной будет?
— Это зависит от вас. Если вы скажете правду, то она будет учтена при решении вашей судьбы.
— Судьбы…
Задержанный помолчал.
— Судьбы… — повторил он. — Дайте закурить, капитан.
Тамбовцев протянул ему папиросы и спички.
Грошевич закурил, глядя куда-то поверх головы капитана.
— Слушайте, Грошевич, ну зачем тянуть время? Говорите правду. Вы же прекрасно знаете, что наши органы располагают обширным материалом на всех предателей Родины. Что вы выигрываете? Убежать вам не удастся. Мы доставим вас в город и через неделю, пускай через десять дней, будем знать о вас все.
— Ладно. Пишите. Фамилия моя Кожух, имя Борис, отчество Степанович.
|< Пред. 38 39 40 41 42 След. >|